Антон Чехов - Пересолил

Аудиокнига "Пересолил" А.П. Чехова

Землемер Глеб Гаврилович Смирнов приехал на станцию "Гнилушки ". До усадьбы, куда он был вызван для межевания, оставалось ещё проехать на лошадях вёрст тридцать - сорок. (Ежели возница не пьян и лошади не клячи, то и тридцати вёрст не будет, а коли возница с мухой да кони наморены, то целых пятьдесят наберётся.)

- Скажите, пожалуйста, где я могу найти здесь почтовых лошадей ? - обратился землемер к станционному жандарму.

- Которых ? Почтовых ? Тут за сто вёрст путевой собаки не сыщешь, а не то что почтовых... Да вам куда ехать ?

- В Девкино, имение генерала Хохотова.

- Что ж ? - зевнул жандарм.- Ступайте за станцию, там на дворе иногда бывают мужики, возят пассажиров.

Землемер вздохнул и поплёлся за станцию. Там, после долгих поисков, разговоров и колебаний, он нашёл здоровеннейшего мужика, угрюмого, рябого, одетого в рваную сермягу и лапти.

- Чёрт знает какая у тебя телега ! - поморщился землемер, влезая в телегу.- Не разберёшь, где у неё зад, где перёд...

- Что ж тут разбирать-то ? Где лошадиный хвост, там перёд, а где сидит ваша милость, там зад...

Лошадёнка была молодая, но тощая, с растопыренными ногами и покусанными ушами.

Когда возница приподнялся и стегнул её верёвочным кнутом, она только замотала головой, когда же он выбранился и стегнул её ещё раз, то телега взвизгнула и задрожала, как в лихорадке. После третьего удара телега покачнулась, после же четвёртого она тронулась с места.

- Этак мы всю дорогу поедем ? - спросил землемер, чувствуя сильную тряску и удивляясь способности русских возниц соединять тихую, черепашью езду с душу выворачивающей тряской.

- До-о-едем ! - успокоил возница.- Кобылка молодая, шустрая... Дай ей только разбежаться, так потом и не остановишь... Но-о-о, прокля...тая ! Когда телега выехала со станции, были сумерки. Направо от землемера тянулась тёмная, замёрзшая равнина, без конца и краю... Поедешь по ней, так наверно заедешь к чёрту на кулички. На горизонте, где она исчезала и сливалась с небом, лениво догорала холодная осенняя заря... Налево от дороги в темнеющем воздухе высились какие-то бугры, не то прошлогодние стоги, не то деревня. Что было впереди, землемер не видел, ибо с этой стороны всё поле зрения застилала широкая, неуклюжая спина возницы. Было тихо, но холодно, морозно.

"Какая, однако, здесь глушь ! - думал землемер, стараясь прикрыть свои уши воротником от шинели.- Ни кола ни двора. Не ровен час - нападут и ограбят, так никто и не узнает, хоть из пушек пали... Да и возница ненадёжный... Ишь, какая спинища ! Этакое дитя природы пальцем тронет, так душа вон ! И морда у него зверская, подозрительная ".

- Эй, милый,- спросил землемер,- как тебя зовут ?

- Меня-то ? Клим.

- Что, Клим, как у вас здесь ? Не опасно ? Не шалят ?

- Ничего, бог миловал... Кому ж шалить ?

- Это хорошо, что не шалят... Но на всякий случай всё-таки я взял с собой три револьвера,- соврал землемер.- А с револьвером, знаешь, шутки плохи. С десятью разбойниками можно справиться...

Стемнело. Телега вдруг заскрипела, завизжала, задрожала и, словно нехотя, повернула налево.

"Куда же это он меня повёз ? - подумал землемер.- Ехал всё прямо и вдруг налево.

Чего доброго, завезёт, подлец, в какую-нибудь трущобу и... и... Бывают ведь случаи !"

- Послушай,- обратился он к вознице.- Так ты говоришь, что здесь не опасно ? Это жаль... Я люблю с разбойниками драться... На вид-то я худой, болезненный, а силы у меня, словно у быка... Однажды напало на меня три разбойника... Так что ж ты думаешь ? Одного я так трахнул, что... что, понимаешь, богу душу отдал, а два другие из-за меня в Сибирь пошли на каторгу. И откуда у меня сила берётся, не знаю... Возьмёшь одной рукой какого-нибудь здоровилу, вроде тебя, и... и сковырнёшь.

Клим оглянулся на землемера, заморгал всем лицом и стегнул по лошадёнке.

- Да, брат...- продолжал землемер.- Не дай бог со мной связаться. Мало того, что разбойник без рук, без ног останется, но ещё и перед судом ответит... Мне все судьи и исправники знакомы. Человек я казённый, нужный... Я вот еду, а начальству известно... так и глядят, чтоб мне кто-нибудь худа не сделал. Везде по дороге за кустиками урядники да сотские понатыканы... По... по... постой ! - заорал вдруг землемер.- Куда же это ты въехал ?

Куда ты меня везёшь ?

- Да нешто не видите ? Лес !

"Действительно, лес...- подумал землемер.- А я-то испугался ! Однако, не нужно выдавать своего волнения... Он уже заметил, что я трушу. Отчего это он стал так часто на меня оглядываться ? Наверное, замышляет что-нибудь... Раньше ехал еле-еле, нога за ногу, а теперь ишь как мчится !"

- Послушай, Клим, зачем ты так гонишь лошадь ?

- Я её не гоню. Сама разбежалась... Уж как разбежится, так никаким средствием её не остановишь.. И сама она не рада, что у ней ноги такие.

- Врёшь, брат ! Вижу, что врёшь ! Только я тебе не советую так быстро ехать.

Попридержи-ка лошадь... Слышишь ? Попридержи !

- Зачем ?

- А затем... затем, что за мной со станции должны выехать четыре товарища. Надо, чтоб они нас догнали... Они обещали догнать меня в этом лесу... С ними веселей будет ехать... Народ здоровый, коренастый... у каждого по пистолету... Что это ты всё оглядываешься и движешься, как на иголках ? а ? Я, брат, тово... брат... На меня нечего оглядываться... интересного во мне ничего нет... Разве вот револьверы только... Изволь, если хочешь, я их выну, покажу... Изволь...

Землемер сделал вид, что роется в карманах, и в это время случилось то, чего он не мог ожидать при всей своей трусости. Клим вдруг вывалился из телеги и на четвереньках побежал к чаще.

- Караул ! - заголосил он.- Караул ! Бери, окаянный, и лошадь и телегу, только не губи ты моей души ! Караул !

Послышались скорые, удаляющиеся шаги, треск хвороста - и всё смолкло... Землемер, не ожидавший такого реприманда, первым делом остановил лошадь, потом уселся поудобней на телеге и стал думать.

"Убежал... испугался, дурак... Ну, как теперь быть ? Самому продолжать путь нельзя, потому что дороги не знаю, да и могут подумать, что я у него лошадь украл... Как быть ?" - Клим ! Клим !

- Клим !..- ответило эхо.

От мысли, что ему всю ночь придётся просидеть в тёмном лесу на холоде и слышать только волков, эхо да фырканье тощей кобылки, землемера стало коробить вдоль спины, словно холодным терпугом.

- Климушка ! - закричал он.- Голубчик ! Где ты, Климушка ?

Часа два кричал землемер, и только после того, как он охрип и помирился с мыслью о ночёвке в лесу, слабый ветерок донёс до него чей-то стон.

- Клим ! Это ты, голубчик ? Поедем !

- У... убьёшь !

- Да я пошутил, голубчик ! Накажи меня господь, пошутил ! Какие у меня револьверы !

Это я от страха врал ! Сделай милость, поедем ! Мёрзну !

Клим, сообразив, вероятно, что настоящий разбойник давно бы уж исчез с лошадью и телегой, вышел из лесу и нерешительно подошёл к своему пассажиру.

- Ну, чего, дура, испугался ? Я,.. я пошутил, а ты испугался... Садись !

- Бог с тобой, барин,- проворчал Клим, влезая в телегу.- Если б знал, и за сто целковых не повёз бы. Чуть я не помер от страха...

Клим стегнул по лошадёнке. Телега задрожала. Клим стегнул ещё раз, и телега покачнулась. После четвёртого удара, когда телега тронулась с места, землемер закрыл уши воротником и задумался. Дорога и Клим ему уже не казались опасными.

1885